Сергей Соболев - Террорист №1 [Окончательная редакция (СИ)]
— Присаживайтесь, Алексей Андреевич. Я хочу вам кое-что показать.
Романцев, глядя куда-то в сторону, криво усмехнулся. Эти двое охранников, когда решили привести его сюда, даже не подумали поинтересоваться у него самого, хочет ли он видеть сейчас Ларису Сергеевну или же предпочтет держаться от нее как можно дальше. Но он уже успел не раз убедиться в том, что его мнение местных обитателей вообще не интересует — все они смотрят на Романцева как на подопытного кролика.
— Я не хочу участвовать в ваших экспериментах, — процедил он сквозь зубы. — Не хочу и не буду!
В ответ на это заявление пара плечистых мужиков, располагавшихся чуть позади его, тут же, без видимых усилий, усадили Романцева в кресло-тренажер. Быстро и со знанием дела закрепили манжеты на руках и ногах, потом проделали еще какие-то манипуляции с обездвиженным Романцевым — при всем желании он не мог теперь и шелохнуться. Лариса Сергеевна кивнула им, после чего двое сотрудников, сохраняя молчание, покинули бокс.
— Вам удобно, Алексей Андреевич? — спросила женщина, скрестив руки на груди и глядя ему в глаза. — Нигде не жмет?
— Так же удобно, как если бы я лежал в домовине.
— Не шутите с этим, — строго сказала она. — Гм... Конечно, мне следовало бы дать вам больше времени для отдыха. Я понимаю, не так просто освоиться на новом месте...
— Я предпочел бы вообще убраться отсюда.
— Алексей Андреевич, я хочу, чтобы вы видели во мне партнера, а не врага.
— Вы что, пытаетесь таким вот образом навязать мне свою дружбу? Но я не девица, а вы не мой ухажер.
— Оставим этот разговор, — спокойно сказала женщина. — Вы заинтересованы в сотрудничестве с нами в не меньшей, а может, даже в большей степени, чем мы. Я вижу, вы мне не верите? Хорошо же, я сейчас предъявлю вам одно из самых веских доказательств.
На несколько секунд Лариса Сергеевна исчезла из виду, затем вернулась, неся в руках матовый, черного цвета, шлем. Он выглядел с виду примерно так же, как глухой, с отзеркаливающим забралом шлем пилота самолета-»невидимки» или вертолета «Апач». Из-под шлема, из его затыльной части, на пол свисал почти невидимый глазу жгут проводов, сделанных, по-видимому, из светооптического волокна. Романцев не знал, для каких целей используется этот своеобразный головной убор, но предположил, что тот связан светооптикой с каким-то продвинутым компьютерным оборудованием.
Пока он размышлял над этим, Лариса Сергеевна водрузила шлем ему на голову. Эта штуковина, как ни странно, оказалась почти невесомой. Глазам его было темно, но в этой темени что-то слабо мерцало и переливалось — возникло даже ощущение, как будто он разом переместился в дальний космос, где поблизости от него не оказалось ни одного крупного созвездия. Теперь он понял, зачем его обстригли наголо: это чтобы «головной убор», размер которого подходил идеально точно, как можно более плотно прилегал к его бритому черепу.
— Этот многофункциональный прибор называется инфошлем, — женский голос прозвучал так ясно и четко, как будто Лариса Сергеевна говорила ему прямо в ушную раковину. — Сейчас я включу изображение... Позже вы научитесь пользоваться подобным оборудованием, но сейчас я сама произведу все необходимые манипуляции.
Романцев предполагал, что изображение будет подаваться на «лобовое» стекло, но действительность оказалась гораздо круче. Не было никакого «стекла», как не было вообще никакой преграды между ним и между тем, что он сейчас мог лицезреть воочию. Стены бокса, в котором они находились, раздвинулись в бесконечность. На глубоком темном фоне, за которым угадывались колоссальные пространства, поочередно вспыхнули — в два ряда — какие-то цифровые и буквенные обозначения. Это было похоже на фрагмент клавиатуры компьютера, с той лишь разницей, что «клавиш» здесь было меньше, чем у стандартной «клавы», а сами кнопки, если их только можно так назвать, сверкая своими гранями, висели, каждая строго на своем месте, в этом странном, ни на что не похожем пространстве.
Чуть сбоку и немного ниже «клавы» появилась чья-то светящаяся рука.
— Не пугайтесь, это я, — услышал он женский голос. — Я надела инфоперчатку, при помощи которой можно управлять целым комплексом приборов.
«Рука» облетела светящиеся в темноте кнопки, потыкалась в них, нажимая нужные клавиши... А следом появилась яркая, насыщенная, объемная картинка, при одном виде которой у Романцева перехватило в груди дыхание.
Он видел перед собой некую спираль, сплетенную из двух полупрозрачных канатов, светившихся изнутри попеременно то перламутрово-алым, то изумрудным свечением. Она, эта впечатляющего вида конструкция, простиралась бесконечно далеко вниз и вверх, он же, вернее, его восприятие поднималось вдоль этой спирали, на некотором расстоянии от нее — выглядело это так, словно он путешествовал в скоростном лифте. В этом было нечто завораживающее, нечто такое, что и близко не позволяло ему считать все происходящее каким-нибудь «фокусом-покусом», к примеру, продвинутой компьютерной игрой...
— Нич-чего себе картина! — произнес он изумленно, не зная, слышат ли его снаружи. — В жизни ничего подобного не видел...
— О существовании подобных технологий знают лишь считанные единицы людей, — прозвучал у него в ушах женский голос. — Ни в одном из мировых научных центров вам такого показать не смогут.
Едва только Романцев подумал, что эту спиралевидную конструкцию он уже где-то видел, причем не единожды, как тут же в мозгу его появилась разгадка. Он не знал точно, сам ли он дошел до истины или же догадку ему подбросили извне. Но как бы там ни было, он теперь понимал, что именно представляет из себя поразившая его воображение конструкция.
«ДНК — это универсальный носитель генетической информации, — всплыло откуда-то в его мозгу. — Молекула же ДНК состоит из двух таких нитей, закрученных в спираль... Вся программа развития организма записана на «ленте» четырьмя нуклеотидами: аденион (А), цитозин (Ц), гуанин (Г) и тимин (Т)...»
Подъем несколько замедлился, и он тут же увидел эти самые «нуклеотиды», нанизанные на «канаты», — крупные, каплевидные, они были синего, желтого, черного и молочно-белого цвета, причем сама последовательность их чередования была довольно хаотичной.
Пока он разглядывал эти новые впечатляющие подробности, ему вспомнилось то, что он, как и всякий другой грамотный человек, уже не раз слышал и читал: совокупность генов — геном — являет собой «книгу жизни» с колоссальным объемом информации, которая зашифрована всего четырьмя «буквами» — А, Ц, Г и Т — на полную дешифровку которой ученые потратят, по всей видимости, еще многие годы.
Этот феерический подъем наконец завершился. Лифт, переносивший его зрительное восприятие вверх, вдоль конструкции, остановился напротив участка спирали, который существенно отличался как цветом, — темно-зеленый, почти черный, с нитеобразными прослойками алого оттенка — так и строением — разноцветные каплевидные шары размещались здесь слишком уж неравномерно.
— Мы взяли у вас кровь на пробу, — тут же донесся снаружи женский голос. — Сделали все необходимые анализы, в том числе тщательно исследовали кое-какие аспекты, касательно вашего генома. Это, во-первых... У вас на руке швейцарские часы, по показаниям стрелок на циферблате вы всегда можете определить точное время. Вы должны знать, хотя бы на уровне высказанной учеными версии, что внутри каждого человека «тикают» биологические часы, отсчитывающие, хотя такое можно сказать лишь с определенной натяжкой, срок его жизни. Это во-вторых... Каждому из нас, в силу целого комплекса причин и обстоятельств, дан свой индивидуальный срок. Он, этот срок биологического существования, может быть существенно уменьшен из-за болезней, стрессов, по причине несчастного случая, а также по многим иным причинам. Но «контрольная отметка» существует все равно. Показания «счетчика» — тайна за семью печатями, равно как и его конечные показатели. Простой смертный не может посмотреть на личный «счетчик», это ведь не наручные часы. Он может о многом догадываться, но не знает в точности, сколько ему времени отведено на существование. Официальная наука пока тоже не научилась читать показания «генетических» часов, она находится лишь на подходах к решению подобных задач. Это в-третьих... Мы же эту проблему давно решили, потому что обладаем прорывными технологиями. Примите это мое утверждение априори, и давайте перейдем к следующему, последнему пункту... Мы не станем открывать вам показания вашего личного хронометра, в той его части, что дан самой природой. Это тайна для вас, и мы не сделаем ничего, чтобы ее нарушить. Есть только одно «но»... То, что вы видите сейчас перед собой, составляет часть «счетчика». Мы показали вам лишь один мутировавший ген, но есть и другие. Компьютерная программа, созданная нами, позволяет расшифровать показания претерпевших метаморфозы участков ДНК, она же способна выстраивать «картинку», целиком адаптированную для человеческого восприятия.
